АФГАНИСТАН: ВРЕМЯ

В предыдущем номере газеты «Ветеран Афганистана» была опубликована глава из книги бывшего начальника Свердловского областного психоневрологического госпиталя ветеранов войн С.Спектора «Я люблю вас, люди!». В настоящее время книга готовится к печати и вскоре увидит свет.
По многочисленным просьбам публикуем еще одну главу из этой замечательной книги. Напоминаем, что помочь изданию книги может любой желающий, перечисливший средства на счет:

БАНКОВСКИЕ РЕКВИЗИТЫ: ИНН 6671180715 КПП 667101001 СОО имени Героя Советского Союза Исламова Ю. В. ООО РСВА
ОАО «УБР и Р» г. Екатеринбург РАС/СЧ 40703810463020000003 КОР/СЧ 30101810900000000795
БИК 046577795
Назначение платежа:
На издание книги С.Спектора.
Без налога (НДС).

Мы начали очень активно заниматься организацией комплексного лечения в нашем госпитале, когда стали возвращаться из Афганистана молодые ребята.
Они приехали с очень неуспокоенными душами. Им становилось трудно жить, потому что они не могли себя побороть, побороть свой гнев, если они видели где-то несправедливость, нечестность.
Чего-чего, а этого в их жизни хватало с лихвой...
За десять лет до ввода наших войск в Афганистан, в 1969 году, я ехал на войну с Китаем.
Меня назначили командиром отдельного медико-санитарного батальона дивизии.
Разгорелся военный конфликт на острове Даманский, тихо тлевший еще с начала шестидесятых. 4 января 1969 года на острове Киркинский была проведена китайская провокация с участием 500 человек.
В ночь с 1 на 2 марта 1969 года около 300 китайских военнослужащих в зимнем камуфляже, вооружённых автоматами АК-47 и карабинами СКС, переправились на Даманский и залегли на более высоком западном берегу острова.
Наши пограничники сражались отчаянно.
В сражении 2 марта погиб 31 советский пограничник, 14 получили ранения.
Шли сражения на острове, демонстрации в Пекине и Москве.
В результате боев советские войска вновь отошли на свой берег, а китайская сторона больше не предпринимала враждебных действий.
Всего в ходе столкновений наши войска потеряли убитыми и умершими от ран 58 человек, ранеными 94. Безвозвратные потери китайской стороны до сих пор являются закрытой информацией и составляют по разным оценкам от 100—150 до 800 и даже 3000 человек.
И вот в разгар этих событий я ехал на войну спасать наших солдат.
Мы ехали в неведомое, и я думал о госпитале, который все больше и больше становился мне родным.
И, конечно, о своей семье...
Я знал, что дома моя Ася молилась за меня. Я не мог не сказать ей, куда именно еду.
Я вспоминал ее перед расставанием, ее глаза... С тех самых пор я знаю, что это такое - провожать на войну любимых...
Еще и потому, наверное, я так понимал других жен и матерей потом, десять лет спустя, провожавших на афганскую войну своих любимых.
Они вернулись оттуда, где мир был поделен на черное и белое, где было все просто и понятно, где превыше всего ценилась дружба и взаимовыручка, где жили
по великим законам настоящей мужской дружбы - вернулись домой. На Родину, которая послала их защищать себя.
А Родина - лоснящимися губами чиновников, никогда не нюхавших пороха, - им сказала: «А мы вас туда не посылали!..»
Это было трудно пережить. Очень
трудно.
Некоторые из них стали пить. Некоторые стали наркоманами.
Некоторые устраивались на работу, где выдавливали долги из бизнесменов. В результате - все страдали. Страдали не только они сами - страдали семьи. Те самые, которые их ждали, верили в их возвращение.
Это было неправильно.
Мы открыли специальные отделения для ребят-афганцев. Но это не решало все проблемы.
Так получалось, что наш госпиталь был единственным поначалу местом, где ребят, прошедших Афган, понимали.
Я, в чьих руках они успокаивались, - в прямом смысле этого слова, приходилось их просто порой держать, потому что в них война билась и билась, - знаю это доподлинно.
Тема моей докторской диссертации напрямую связана с наркоманией. Конечно, речь идет о том, как одолеть эту страшную социальную болезнь - но ведь у любой болезни бывает причина.
Во времена Советского Союза его южная граница была, как тогда говорили, «на замке». Иными словами, перебраться через нее было сложно. Тем более - протащить героин.
Кроме того, в СССР единственной валютой, как вы помните, был рубль. И куда наркоделец, даже если он сумеет пролезть со своим героином к нам, станет девать эти рубли?! Никуда, ясное дело.
Что мы имеем сейчас?
Так называемые «прозрачные» границы, иными словами, «здравствуй, наркоделец, неси сюда свой героин».
Свободное хождение в России иностранной валюты - наркодельцам, которых правильнее назвать недобитыми фашистами, стало экономически выгодно травить наших детей.
Мы вывели наши войска в 1989-м, а в 90-м году производство опиума в Афганистане сразу достигло шестисот тонн!
Вы вдумайтесь: шестисот тонн!
Так что делали наши ребята в Афганистане?
Они наших с вами детей защищали!
Еще в 1947 году Соединенными Штатами Америки был разработан план под кодовым названием «Гиндукуш», который предусматривал не допустить сближения двух стран - Афганистана и СССР.
Более того, он предусматривал размещение ракет средней дальности на территории Афганистана, которые должны быть нацелены на СССР.
Между прочим, они с легкостью достигали Урала.
Политбюро ЦК КПСС приняло решение о вводе наших войск.
Я узнаю обо всем этом позже, когда придет первая партия раненых в Афганистане в наш госпиталь, когда я буду делать все, что в моих силах, стремясь не просто превратить госпиталь в их второй дом, но из них самих извлечь, вынуть всю горечь той войны.
Хотя я ж прекрасно понимаю, что всю горечь извлечь невозможно.
Но допустить, чтоб они углубились в свои собственные беды, невзгоды и переживания, я не мог. Тем более - не мог. .Мне не привыкать к поступкам и решениям не всегда, быть может, стандартным. Но всегда продиктованным моей Совестью.
Но то решение не поняли сразу даже некоторые из достаточно близких мне людей.
Я подписал беспрецедентный по тем временам приказ о приеме на работу инвалида первой группы Лидии Перфиловой.
Она была зачислена мною инструктором лечебной физкультуры. В чем беспрецедентность? Лида - инвалид-колясочник. Она очень сильная девушка. Она смогла не просто выбраться из отчаяния и хандры, из жалостливых взглядов соседей и извиняющейся хлопотливой суеты матери - она участвовала в чемпионате России по легкой атлетике среди людей с нарушением опорно-двигательного аппарата.
Пройдя страдания, она научилась испытывать счастье от простого: общения с людьми, нового дня, прямой строчки, которую смогла прошить наконец сама. понимаете?
И она была необходима тем ребятам-афганцам, кто поначалу замкнулся на своих увечьях.
Глядя на нее, прикасаясь к ее энергии несгибаемости, они все равно начинали, как могли, свое движение в завтра.
Наши военные люди, наш генералитет были против ввода войск в Афганистан.
Они прекрасно видели, что будет затяжная партизанская война.
Сам рельеф местности - неприступные горы Афганистана - не предполагал противоборства двух воюющих армий. Но было осуществлено решение Политбюро.
Я должен сказать, что офицеры, которые были в Афганистане, очень берегли людей.
Мне назовут страшные цифры. Погибло 14 453 наших человека.
Ранено 49 958.
Инвалидами стали 11 600 крепких мужчин.
Сколько так и не смогли найти согласие с так называемой мирной жизнью, никто вообще не знает.
Она для них и получилась «так называемая мирная». Они все еще воюют.
А я еще могу добавить, что война до сих пор уносит жизни ребят. раны, контузии, та самая стрессовая ситуация войны и возвращения с нее обрывают ниточку жизней.
И сквозь слезы обиды за ушедших я могу сказать только одно: если б не опыт и душа офицеров, генералов, которые так стремились вернуть матерям их сыновей, потерь могло бы быть гораздо больше.
Ведь все-таки это потери - за десять лет афганской войны.
И я низко кланяюсь тем офицерам, кто сберег мальчишек, попавших на войну в Афган.
Ну, а тут уж мы вступали в свой бой за их психику и судьбу.
Все-таки в нашем госпитале был опыт, и какой опыт, лечения ветеранов войны. И что такое стрессовые ситуации - тот самый синдром, который назвали «вьетнамским», а могли бы и афганским, и чеченским назвать, - мы уже хорошо знали.
Хотя должен признаться теперь, много лет спустя, что первых афганцев мы «раз-
водили» с участниками Великой Отечественной войны даже в нашей столовой. Им все казалось, что ветеранов той войны кормят лучше, качественнее.
И, кроме того, они все время с ними в спор вступали: «вы знали, за что шли умирать - а нас зачем посылали на эту войну?!»
Мы понимали: не только среди тех, кто прошел Афганистан - любую войну -складываются особые отношения.
Недаром те, кто прошел Афганистан, говорят о себе: боевое братство! И сейчас тем мальчишкам, кто уходил на войну 18-летними, уже за сорок, остальные, офицеры, старше, они стали дедами., но все часто говорят о себе: «Мы идем в едином строю до сих пор...»
Я люблю слушать такие слова.
Я не люблю войну.
И я считал, считаю и буду считать тех людей, кто был на войне, святыми людьми.
И буду стараться сделать для них как можно больше.
Я это все, весь пройденный нами путь, вспоминал года три назад, когда участвовал в телемосте, который организовали уже другие наши ветераны и инвалиды, фронтовики из Афганистана.
Это был телемост с США. И в США, по ту сторону этого телевизионного моста, то ли разделяющего, то ли все же соединяющего нас, находились участники боевых действий той страны.
И они, конечно, собой гордились
- тем, как они заботятся о людях, о своих ветеранах.
А я вспоминал, как мы пытались и пытаемся нашим фронтовикам помочь, понимал, конечно, что у них многое гораздо лучше поставлено, с большей государственной заботой о людях - но у нас тоже было много стремления помочь.
Ведь то, о чем я вспоминал, мы уже прошли, что называется, на ветеранах Великой Отечественной. И, когда к нам афганцы возвращаться начали, мы уже многое умели.
Не просто понимали - а именно умели.
Понимать-то мы всегда понимали, а пробить стены бюрократические не всегда могли.
Но я и тогда, во времена, так сказать, «первого прихода» ребят-афганцев, то есть первых партий раненых, - и тогда еще я их лечил, успокаивал, вытаскивал
- и думал: ничего, ребята, вот вы сейчас оклемаетесь, на ноги встанете - вы им, кто вас понять не захотел, еще покажете. кузькину мать.
И это тоже я во время того телемоста вспоминал.
Стоя, разумеется, здесь.
По ЭТУ сторону.
Здесь, где моя Россия.
Где мои ветераны, и старые, и помоложе.
Где мы отчаянно бьемся за них, и теперь уже вместе с ними - но тем ценнее наша победа.
И никому мы не дадим и об этой победе забыть.
Мы давно уже установили, что биологический возраст ветеранов Афганистана на 13 лет превышает возраст паспортный. Причина разницы этой в стрессовых ситуациях.
Теперь, наверное, только дети не слышали этот термин - посттравматический синдром, - а когда-то он звучал впервые. И даже медики поначалу не всегда могли это понять: как так, человек не обязательно был ранен или контужен, он просто - был на войне.
Но что такое это самое «просто»?
Война, бой - это непрерывная готовность к смерти. Это постоянное стрессовое состояние, которое оказывает воздействие на нервную систему.
Организм человека изнашивается.
И получается, что кто-то на 13 лет старше, а кто-то и больше.
Война меняет психику. Это неизбежно.
Конечно, у нас и медицинский персонал в госпитале особый. Мы его специально подбирали.
.Генерал-полковник Нечаев, тогдашний министр здравоохранения, прочитав написанный мной ночью, в Волгограде,
- по просьбе начальников восемнадцати госпиталей - проект организации новых принципов работы всех госпиталей страны,
- заинтригованный моим рвением и нестандартным видением проблемы, меня спросил:
- А правда, что некоторые работники госпиталей имеют отпечаток профессии и работы в таком особом медицинском учреждении?
Я, конечно, не знаю, хотел ли он меня обидеть. Возможно, он намекал на то, что госпиталь психоневрологический.
Я Нечаеву честно сказал:
- В госпитале работать тяжело. И психологические нагрузки не всякий выдержит, и физические. И наш персонал прикладывает просто героические усилия, чтобы помочь людям, побывавшим на войне. Я подбираю людей в госпиталь как друзей: по одному-единственному критерию.
- Профессионализм? - это Нечаев решил продемонстрировать мне знание проблемы.
- Нет, - говорю, - профессионализм и грамотность медицинская даже не обсуждаются. Для нас, кто в госпитале работает, крайне важна порядочность.
Я вообще порядочность больше всего в людях ценю.
Кстати, с первыми афганцами я начал встречаться еще до того, как через знаменитый мост Дружбы около города Термез стали выходить наши колонны из Афганистана. И у них поначалу еще не было того чувства, которое появится позже и даст ощущение собственной востребованности и значимости собственной жизни и судьбы: любая война - это защита своей территории, и не только территории, но и государства в мировом сообществе.
Государства и его авторитета.
Сейчас берется только одна сторона войны: ее жертвы.
Да, одна только наша Свердловская область отправила в Афганистан восемь с половиной тысяч крепких, здоровых молодых людей.
И они попали в мясорубку.
Они понимали, что, если ты не убьешь, то убьют тебя.
Кроме того, многие получили, помимо стресса, черепно-мозговые травмы.
И еще им вкладывали в голову то, во что, видимо, верил каждый человек афганской войны: только ты вернешься домой, тебя будут носить на руках.
И они во всем этом были так похожи на ветеранов Великой Отечественной.
Они и не были агрессорами.
Они были там, защищая интересы своей страны.
Вот только страна их не ждала. И носить на руках не собиралась.
Их ждали только родные - семья, дети.
А им, проглотив обиду и горечь, нужно было жить дальше.
Во-первых, надо было найти работу. Надо было почувствовать себя востребованным, а не бомжом на помойках.
Работа давала чувство собственного достоинства.
И тут выплыла новая проблема: образование...
Из тех, кто ушел в Афганистан из нашей области, без малого 97 процентов было ребят со средним и незаконченным высшим образованием.
Многих призвали из института.
Они пытались продолжить учебу - но получали двойки.
Когда я с ними разговаривал, они отвечали так:
- Семен Исаакович, вы поймите: вот сидишь в аудитории, слушаешь вроде лекцию. Первые пять минут вроде все нормально и понятно. А потом - вроде и слышишь все, и не заснул, но в голове
- вдруг пулеметная очередь, перед глазами - борт бронетранспортера.
Надо было аомагать.
...Первым на мою просьбу о помощи откликнулся преподавательский состав педагогического института. Они поняли, научились работать с этими ребятами, вырастили хороших специалистов...
Теперь они сами уже преподают в Уральском государственном педагогическом университете.
И там же, в нашем педагогическом, создан музей под названием «Шурави»
- так обращались в Афганистане к советским солдатам. А создан он, потому что профессора и преподаватели этого вуза прекрасно знают, что новых патриотов надо воспитывать, что они не возникают из пробирки.
....Крепких, умеющих владеть оружием ребят стали активно и с очень большим интересом присматривать так называемые «бизнес-структуры», которые ничего общего с бизнесом, понятное дело, не имели. Структурам этим нужны были бойцы. А ребята далеко не все могли похвастаться достойной работой.
Многие из них просто сидели без денег.
Следовало действовать и немедленно.
Следовало искать среди ребят, вернувшихся из Афганистана, тех, кто может объединить других.
Первым, на кого я обратил внимание, был Володя Хмурчик, вернувшийся из Афгана без ноги. Я поговорил как следует с ним, познакомился с его ребятами, они мне очень понравились.
Потом многие друзья Володя поступили именно в наш педагогический и его окончили!
По-моему, я радовался этим дипломам больше них.
И мы стали зарабатывать.
Осенью мы стали убирать картофель на южной окраине нашей области в районе поселка Щелкун.
После того, как официально картошку там уже убрали, нам разрешили собрать остатки.
Я дал госпитальные автобусы, дал инвентарь - лопаты, вилы, мешки, ведра.
Они собрали на одном поле двадцать две тонны картофеля!.. Привезли в госпиталь и решили подарить ее нам.
Я отказался категорически.
Возможно, несколько в грубоватой форме, но к тому времени ко мне уже привыкли.
Я им сказал:

- Картофель будет распределен в столовую только после того, как вы скажете мне, сколько я вам за него должен... Причем не по магазинной цене.
Они деньги брать не хотели, но я их заставил их взять.
И эти деньги были для них чем-то гораздо более важным, чем просто деньги. Это была для них колоссальная ценность
- но другого порядка.
Это были трудовые деньги.
Сегодня у Владимира Викторовича Хмурчика уже работает более 500 человек. Они зарабатывают деньги.
На эти деньги они помогают семьям, в которых отцы или сыновья не вернулись с афганской войны.
И они - на свои заработанные деньги!
- помогают воспитывать детей: организовывают спортивные соревнования.
Они живут, и живут полноценно.
А я смотрю на них - и радуюсь...
Стали возвращаться старшие - офицеры афганской войны.
Те, кто пошел туда не только по призыву, но по зову совести военного человека.
Они огляделись, тоже быстро поняли, что не слишком тосковала по ним родина в лице чиновников и законотворцев, и принялись за дело.
Начали создаваться общественные организации, которые стремились помочь выжить тем, кто был в Афгане, своими силами. Стали биться за возможность получить жилье, за поддержание здоровья.
Одна из первых и самых сильных в России - общественная организация инвалидов войны в Афганистане. Возглавил ее Василий Николаевич Стародубцев, заместителем стал Олег Евгеньевич Тихоно
Прекрасные люди, сумевшие вписаться в пока еще новое для них мирное время.
Эта по-военному четко структурированная организация открывала свои предприятия, на них устраивались работать инвалиды, члены их семей, члены семей их погибших товарищей... По Закону «О ветеранах», который они тщательно изучили и, что называется, активировали, властями выделялись средства, из этой суммы треть примерно была специально предназначена для инвалидов боевых действий. Пусть немного, но все же три-четыре квартиры получали в год ребята.
Последнее время приходится сложно. Денег на жилье для ветеранов боевых действий не стало.
А тем временем к ветеранам Афганистана добавились совсем молодые, но уже тоже ветераны войны на Северном Кавказе!
Возвращались другие.
Виктор Бабенко. Вадим Макаров.
Женя Тетерин. Женя Бунтов. Александр Бережнов.
Саша Бережнов очень нам помог - и госпиталю, и товарищам своим, - когда на границе советского времени и эпохи так называемой демократии внедрились взаимозачеты - бартер. И нам надо было выкручиваться, чтобы накормить наших людей, чтобы дать им лекарства, то есть, грубо говоря, менять какие-нибудь трубы на антибиотики.
Он просто чудеса творил тогда.
Ради чего?
А ради того самого братства фронтового.
Спаянного кровью.
Пришли Владислав Антонович Середа, Виктор Васильевич Павлов, Валера Бубнов.
Валера после окончания педагогического института создал в Заречном военно-патриотический клуб «Юный десантник» и руководит им уже более 20 лет...
Многие его питомцы прошли службу в десантных войсках, и все - без исключения - уходили служить в армию., уходили защищать страну.
Вернулись Николай Салмин, Стас Гончаренко, Ахлям Газалиев...
Какие песни он пел, наш Ахлям., они так рвали душу.
Он еще одна жертва войны., бомба, которая взорвалась двадцать лет спустя.
Леонид Васильевич Хабаров вернулся и - снова уехал на войну.
В Афганистан.
Туда, где есть настоящая мужская дружба.
И ответственность.
Стали создаваться новые организации. Российский Союз ветеранов Афганистана,
другие.
Их голос звучал вполне уверенно и громко. Они очень многого добились.
И меня больше всего радовало то, что они не забывают своих погибших товарищей и помогают их семьям. Вот это для меня самое дорогое.
Да, для того, чтобы встать на ноги, им нужны были честные деньги.
Теперь они на ногах стоят крепко.
Но, поднявшись сами, они поднимают за собой всю шеренгу, в которой и живые, и павшие.
Я так хочу, я всем сердцем хочу, чтоб вы были всегда едины. Как в День вывода войск, 15 февраля, который мы всегда проводим вместе, или в декабре, когда мы с вами отмечаем День ввода наших солдат в Афганистан.
Пожалуйста, так и держитесь - плечом к плечу.
Не подводите меня, ребята.
Я боюсь, что сейчас кто-то обидится на меня, что я не назвал его имя.
Я каждого из вас знаю. Каждого.
И о каждом я знаю все. Про детей: как, кстати, замечательно, что у Вити Бабенко старший сын окончил суворовское училище; туда же, в суворовское, поступил его средний сын, а младшего Витя из роддома
на БТРе привез - не иначе, и ему быть офицером, защитником! Вот она, генетика любви к Родине.
Но я не только о Витиных сыновьях знаю, обо всех.
Вы знайте, что я - с вами.
Я у вас - есть.
И о каждом я - переживаю.
И за каждого - буду биться.
Сколько хватит сил.
Афганская война действительно тех. кто на ней был, сплотила.
А может, не сама война, а то, с какими усилиями, с какими трудностями приходилось потом из нее выкарабкиваться уцелевшим.
Ветераны этой войны используют любую трибуну для того, чтобы заявить о себе.
Но в том-то и достоинство их (и успех их движения) что они заявляют не о себе лично, а о своих товарищах.
Общественные организации воинов-интернационалистов, по большому счету, работают сейчас вместо государства. Ветераны, инвалиды идут за помощью к ним, а не в чиновничьи структуры
Поначалу у предприятий, созданных афганцами, были определенные экономические льготы.
Теперь льгот нет.
Что это значит? Это значит, что такие нужные людям предприятия ставят в один ряд с обычным предпринимателем, бизнесменом-акулой, цель которого одна: извлечение прибыли.
Естественно, прибыли для себя и только для себя.
У нас пока социально ответственного бизнеса не густо.
Афганцы собственными силами, с помощью своих предприятий, решают важнейшую социальную задачу. И должен был бы быть социальный заказ, и он должен, естественно, финансироваться.
Но этого не стало. Это отобрали.
Конечно, хочется надеяться, что вернется поддержка государства, одумаются законодатели наши, но одной надежды мало.
Надо действовать.
И я уверен, что действия такие будут.
У них выхода нет. Понимаете?
У них семьи, немолодые уже родители. Причем не только свои, но и родители павших в боях. И семьи их ушедших из жизни товарищей тоже ждут их помощи...
Отвечают и за ветеранов Великой Отечественной - мне нравится, когда афганцы обращаются к ним со словами: «Ну что, батя...», словно они тоже включили их в свою семью.
О самых маленьких заботятся - вон сколько клубов и музеев для них открыли: о музее «Шурави» я уже сказал, а еще есть музей воздушно-десантных войск «Крылатая гвардия»,есть военно-патриотический клуб «Юный маргеловец», где готовят десантников.. Они опекают интернат «Каравелла», где живут и обучаются дети из малообеспеченных семей, проводят в школах уроки мужества. Кадеты, суворовцы тоже под их патронажем - а как же? Будущие защитники страны...
Они же понимают, что знамя должны передать в надежные руки. А руки эти надо воспитывать. И работы тут непочатый край..
Нам, госпиталю нашему, ветераны афганской войны дали еще одно: бесценный опыт.
Теперь, по прошествии двадцати лет вывода советских войск из Афганистана и более четверти века с тех пор, как в нашем госпитале появилась первая партия раненых на той войне, я могу признаться: мы тогда тоже волновались.
Для нас тоже война в мирное время была внове.
Я бы очень хотел, чтоб приобретенный нами опыт не был востребован.
Но этого не случилось.
В середине девяностых к нам начали поступать раненые на Северном Кавказе, в Чечне.
Какими они пришли?
Такие же, какими были поначалу солдаты Афганистана: изломанные.
Я был вице-премьером Правительства области. Ездил много по области - «тушил пожары» социального неспокойствия, - но мой рабочий день неизменно и несмотря ни на что, ни какую усталость и обстоятельства, заканчивался в моем госпитале.
Неважно, который был час - одиннадцатый вечера или третий ночи. Я возвращался.
Я знал, что меня дожидались люди. Я не мог никого обмануть или подвести.
Вернулся из Краснотурьинска - тогда я еще, наверное, не наездил свои девятьсот шестьдесят тысяч километров, которые наездил за время вице-премьерства своего, а только шла примерно пятисотая тысяча, - обхожу госпиталь.
На втором этаже у нас была скульптура, автором которой большой друг нашего госпиталя Костя Грюнберг. Она символизирует руку, в ладони которой лежит простреленное вражеской пулей сердце нашего солдата. А манжет гимнастерки изваян в виде пулеметных патронов, и на них - названия государств, где проливали свою кровь наши воины, защитники нашей страны.
Замечательная скульптура.
Она и сейчас в госпитале есть, но не оригинал, а копия.
Оригинал разрушили именно в тот день.
Войдя в передний вестибюль, я увидел четверых парней из наших больных. Один из них, стоя на коленях с руками, связанными за спиной, повторял слова покаяния.
Даже я, повидавший на своем веку немало, испугался.
Этого несчастного только что привезли к нам из аэропорта «Кольцово»: его выручили из чеченского плена, ему была необходима немедленная реабилитация.
Один из этих троих узнал его. Сообщил другим, что он был в плену, что якобы сдался в плен сам, и эти мальчишки, только что вернувшиеся из очень-очень тогда «горячей точки», приговорили его к смертной казни!..
И они этого несчастного возле скульптуры Грюнберга лупили так, что от изваяния осталась груда камней. Они еще и свою «охрану» поставили так, что никто не мог пройти ни с первого этажа наверх, ни сверху спуститься.
Ох, каких усилий мне стоило тогда спасти бедолаге жизнь!
Мы его прятали несколько дней, пока не улеглись страсти.
Нет, я не сердился на ребят-чеченцев. Это война их опалила, и опалила до самого дна, до каждой клеточки из души.
Войны развязывают политики, а страдают такие вот мальчишки.
Потом, позже, мы поможем и им прийти в себя, вернуться к тому, кем они были и какие, собственно, и есть: порядочные, добрые. Честные, очень честные ребята. Их напряжение, их боль уйдут, недаром говорят: «Время лечит», - а их бескорыстная душа останется с ними.
И надо только так постараться, чтобы их преданные души, твердые сердца воинов-защитников еще послужили людям.
Мы, пройдя наш путь, путь медицинской реабилитации ветеранов Афганистана, уже знали, как помочь ветеранам Чечни.
Вернувшиеся из Чечни тоже будут создавать свои общественные организации: Женя Мишунин создал «Арсенал-32», Олег Алексеев - «Долг». еще есть несколько.. И здесь дорогу им проторили афганцы...
Хорошо, что они «младшеньких» не бросают. я верю, что так будет всегда.
Младшенькие, старшенькие, совсем пожилые. у них - у нас всех - одна Родина. Один долг - любить ее, беречь
друг друга.
Еще не все дороги пройдены вами, мои дорогие ветераны Афганистана, Северного Кавказа. На них будут не только цветочки, на них будет множество испытаний.
Но я знаю, что вы все сумеете пройти, любой, самый трудный путь.
С вами - ваша честь. Ваша порядочность. Ваша дружба.
А главное - с вами ваша святая Родина.
Не государство - а Родина.
Вы давно научились это отделять.

(Газетный вариант текста публикуется со значительными сокращениями)

Участие в финансировании книги приняли: НП «Европейско-Азиатсий диабетический союз», ОГУП «Санаторий «Обуховский», ООО «Медицинское объединение «Новая больница», артель «Урал-Норд», ООО Артель Старателей Фарта, ИП Толмопев В.П., ИП Балабанов А. В., ООО «Вектор Строй», Бережнов А. М. Архипов В., Черемисин Д. Н., Сандлер А. Д., Ермаков Л. И., Дробнова Л. Ф., Павлова М. Ф., Просвирина Р. С., все члены правления Общероссийской общественной организации РСВА, Свердловская региональная организация Общероссийской общественной организации инвалидов войны в Афганистане. Планируемый срок выхода книги - середина апреля 2010 года. Сбор средств продолжается.