ВИЗИТНАЯ КАРТОЧКА
Танаткан Букин. Родился 15 января 1967 года. Место рождения — хутор Круглый Куртамыш-ского района Курганской области. В 1986—1987 годах служил в составе разведроты 180-го отдельного горнострелкового полка в Афганистане, награжден медалью «За отвагу» и орденом Красной Звезды. 0сенью 1987-го в бою под Гардезом получил тяжелое ранение, приведшее к ампутации левой ноги.
С 1999 года — игрок екатеринбургской команды «Родник» и «AVS-Родник» по волейболу сидя. Заслуженный мастер спорта. Бронзовый призер Паралимпийских игр 2008 года и чемпионата Европы 2005 года, серебряный призер Межконтинентального кубка 2008 года.
Восьмикратный чемпион России.
Лауреат Национальной спортивной премии «Слава» в номинации «Преодоление» (2004 год).
Образование — высшее. В 1993 году окончил Уральскую государственную юридическую академию.

Одной из главных сенсаций Пара-лимпиады 2008 года в Пекине стало выступление в китайской столице сборной России по волейболу сидя. Команда, сформированная заслуженным тренером Казахстана и России Виктором Дьяковым только из игроков, выступающих за лучший в стране екатеринбургский клуб «AVS-Родник», обыграв на Играх сборные Китая, Ирака и Египта, впервые и в своей истории, и в истории Паралим-пиад заняла третье место!
В числе тех, кто в числе новоиспеченных бронзовых призеров, спустя несколько дней после финала принятых в Кремле президентом России Дмитрием Медведевым, стал 41-летний екате-ринбуржец Танаткан Букин, свой долгий путь к спортивной медали Пекина-2008 начинавший два с лишним десятка лет назад — в горах истекающего кровью Афганистана...
Начали мы свой разговор с дважды героем — боевой и спортивной славы — с воспоминаний о другом турнире — паралимпийском.

КИТАЙЦЫ НАС НЕДООЦЕНИЛИ
— «Звездным часом» волейболистов «Родника» и сборной России оказалась, естественно, Па-ралимпиада в Пекине. Команда, в которую до ее начала никто особо не верил, не только сенсационно пробилась в полуфинал, не пустив туда хозяев площадки, но и в весьма драматичном поединке с Египтом завоевала бронзовые медали. Я прав?
— По-моему, ответ на ваш вопрос и не требуется. Паралимпиада, безусловно, стала лучшим для нашей команды турниром. В Пекине мы поднялись на высоту, о которой до сентября 2008-го могли только мечтать!
— Что еще, кроме собственно финала и пьедестала, вам понравилось на крупнейших соревнованиях четырехлетия?
— После завершения Игр и очень красочной церемонии их закрытия (кстати, флаг сборной России на ней нес легкоатлет из Екатеринбурга Артем Арефьев. — Прим. Ю. 0.) прошло уже три месяца, но я до сих пор не могу забыть фантастическое гостеприимство хозяев Игр. Такой заботы о людях, искренней доброжелательности, радушия я до Пекина не встречал нигде и никогда, ни в одной стране мира. К нам, участникам Паралимпиады, причем абсолютно ко всем, без исключений, китайцы относились не просто как к спортсменам-инвалидам, а как,
наверное, персонал «пятизвездочного» отеля относится к очередному заезжему миллиардеру — пылинки сдували! Для гостей делалось все возможное, чтобы они чувствовали себя в Пекине по-настоящему полноценными участниками этого праздника спорта и культуры.
— Свой самый яркий матч сборная России провела, конечно, в финале за третье место, обыграв в пяти сетах египтян?
— По накалу борьбы на площадке — безусловно. А вот по степени важности я бы выделил, скорее, самую первую игру турнира — с Китаем. Проиграй мы стартовый матч прекрасно подготовленной и очень сыгранной команде хозяев, о медалях на четыре года можно было бы забыть, боролись бы только за пятое-восьмое места. К счастью, нам удалось не просто победить, но и сотворить настоящую сенсацию.
— В чем именно вы превзошли считавшихся фаворитами китайских волейболистов?
— Прежде всего — именно в желании победить, в характере. Возможно, я и ошибаюсь, но мне показалось, что китайцы нас все же недооценили. А когда хозяева поняли, что россияне не столь слабы, как они поначалу представляли, и бросились в погоню, было уже поздно.
— О чем подумали, проснувшись утром знаменитым, заслуженным мастером спорта?
— А я, как и вся команда, не про-
том официально. Насколько я знаю, подобные протезы для лыжников-ам-путантов делают в Башкортостане.
— Между прочим, Танаткан, четыре года назад вы ведь получили в Москве еще одну спортивную награду — именно «штучного» производства!
— Совершенно верно, получил. В 2004 году меня признали лауреатом второй по счету Национальной спортивной премии «Слава» в номинации «Преодоление». На мой взгляд, эта высокая и очень красивая, в виде лаврового венка, спортивная награда, вполне может быть приравнена к боевому ордену Славы.
— Не припомните, кстати, какие именно соревнования выиграли в 2004-м волейболист Букин и его теперь уже знаменитый на весь мир «Родник»?
— Мы в четвертый раз подряд стали чемпионами России.

— Танаткан, правильно ли будет написать, что Букин — самый титулован-
— В свое время мне приходилось читать о военном периоде вашей героической биографии, о службе в разведроте Воздушно-десантных войск, куда, не имея серьезной спортивной закалки, попасть в те годы было просто нереально. Из какой же спортивной секции или школы пришел в военкомат 19-летний призывник Танаткан Букин?
сыпался! По той простой причине, что накануне даже не ложился. Воспользовавшись тем, что в отеле для нас был установлен бесплатный интернет, мы буквально «оккупировали» гостиничные компьютеры и всю ночь напролет общались с родственниками и друзьями, принимали поздравления. Разумеется, не отказали себе в удовольствии и хорошо отдохнуть: посетили расположенный неподалеку развлекательный комплекс с многочисленными аттракционами и даже шикарным бассейном.
— Судя по тому, что и спустя три месяца после Игр вы продолжаете активно тренироваться, заканчивать свою спортивную карьеру явно не собираетесь?
— Не собираюсь. Во-первых, есть очень большое желание поехать на Паралимпиаду-2012 в Лондон. А во-вторых, хочу все-таки принять участие еще и в зимних Играх — пробежать олимпийскую трассу на любимых с детства лыжах.
— Как решаете очень серьезную проблему с протезом?
— Пока что приспособил обычную деревянную палку. Специальный протез, позволяющий не чувствовать во время бега отсутствие конечности, можно получить только в том случае, если начну заниматься лыжным спор-
ный спортсмен из числа тех уроженцев Советского Союза, кому выпала доля служить и воевать в Афганистане? Лично я, например, сумел вспомнить только троих профессиональных спортсменов-«афганцев» — футболистов Александра Домашевича (брестское и минское «Динамо»), Сергея Кузнецова (ижевский «Зенит» и па-ралимпийская сборная России), а также когда-то игравшего в хоккей за свердловский «Луч» и орский «Южный Урал» Дмитрия Гагарина. Вы знакомы с кем-то из них?
— К сожалению, нет. Как и с другими спортсменами-«однополчанами», которых видел только на телеэкране. Один из них, потерявший в Афгане обе ноги, очень серьезно увлекался альпинизмом, не раз ходил в высокогорные экспедиции. А еще один парень-«афганец» когда-то успешно занимался пауэр-лифтингом, жал штангу лежа. Учитывая же, что почти всем нам сейчас уже за сорок, вполне вероятен и тот факт, что в настоящее время я действительно являюсь единственным «афганцем», входящим в состав сборной России. Во всяком случае, на Паралимпиаде в Китае таковых, кроме меня, точно не было, я специально узнавал. Не было не только в российской, но и в других командах из бывшего СССР—СНГ.
— Была и спортивная секция, не скрою. Хотя начал я в ней заниматься довольно поздно, только после поступления на ветеринарное отделение Курганского сельскохозяйственного техникума. Наш областной центр всегда славился неплохой школой спортивной борьбы, особенно самбо и дзюдо, которыми я в техникуме и увлекся. И за три с половиной года учебы достиг звания кандидата в мастера спорта.
— В волейбол будущий призер Паралимпиады по этому виду спорта тоже играл?
— Хотя ростом для классического волейбола я и не вышел, но играть очень любил, устремлялся на площадку при первой же возможности. Играл и в своей деревне, и во время учебы в Кургане.

— А вы, Танаткан, весной 86-го попали в другую «сборную страны»! Ту, из которой набирали кандидатов на не очень спортивную поездку в составе Ограниченного контингента советских войск — за рубеж, за «речку». О том, что будете служить именно в Афганистане, знали заранее?
— Уверен, что в «афганскую» команду, в «учебку» Кушкинского отдельного разведбата, попал совсем не случайно, нас целенаправленно готовили именно к участию в войне. Между прочим, первоначально в нее были отобраны по сто парней-спортсменов из разных областей России, в том числе из Курганской, Челябинской и Пермской. Но после различных проверок и тестов из них оставили только примерно по два десятка человек. Любопытно, что если «курганский» учебный взвод в/ч 61205 полностью состоял из моих земляков, то вот в пензенском» взводе оказался недобор, и туда перевели не только меня, но и моего друга и однокашника по техникуму Женю Челпанова.
— Челпанов вернулся домой?
— Да. В настоящее время тоже живет в Кургане, руководит одним из городских предприятий.
— Вы ведь рассказывали, что параллельно с учебой и занятиями спортом успевали тренировать
своих собачек. Почему же, в таком случае, вас обошли вниманием «покупатели» из Пограничных войск КГБ СССР? За что лишили зеленой фуражки?
— Честно говоря, я тоже рассчитывал стать именно пограничником. Даже на призывной пункт явился не один, а с прошедшей у меня очень качественный четырехлетний курс дрессуры немецкой овчаркой Елгой. Увы, но любимую собаку пришлось отправлять домой, в армию вместе с хозяином ее, к сожалению, не призвали.
— Почему?
— Не знаю. Возможно, что-то напутали с документами в ДОСААФе, где мы с Елгой состояли на учете. Ведь в Афган в итоге попала только половина моих друзей-спортсменов, а вот вторая половина действительно отправилась охранять границу страны.
— Которую вы, Танаткан, спустя несколько месяцев благополучно пересекли. Какого числа, помните?
— Этот день 1986 года трудно забыть даже при желании. Собираться на «войну» мы начали первого августа, а назавтра — аккурат в День ВДВ — высадились в Афганистане. Примечательно, что непосредственно по десантным подразделениям нас, выпускников Куш-кинской «учебки», лично распределял легендарный уже тогда Герой Союза Руслан Аушев.
— Если не ошибаюсь, будущий генерал и президент Ингушетии?
— Да, но в 86-м начальник штаба полка Аушев стал только майором.
— «Распределением» знаменитого на весь Афган Аушева остались довольны?
— Вполне, ведь вместе со мной и Челпановым в разведроту 180-го отдельного горнострелкового полка попали еще полтора десятка парней нашего призыва 86-I из Пензы. Мы, кстати, так все вместе и служили, до самого «дембеля». А впоследствии заняли почти все должности в штатном расписании младшего командного состава роты.
— Кем, в частности, стал разведчик Букин?
— У меня была старшинская должность — ротный санинструктор. Хотя в военном билете необходимую запись никто почему-то так и не сделал, по документам я как стал после «учебки» ефрейтором, так им и уволился.
— Могли бы после «дембеля» звание оформить, «задним числом».
— Не посчитал нужным. Больше всяких званий всегда ценил уважение ребят, его одними «лычками» не завоюешь, за деньги не купишь.
— Сколько боевых выходов и операций оказалось на счету де-факто старшины Букина?
— Свыше двух десятков. Один из самых памятных — участие в выводе наших полков из Алихеля. Мало того, что воевать тогда пришлось в очень сложных условиях гористой местности и в обширной «зеленке», где из-за любого дерева или кустарника могла вылететь пуля или граната, так нам еще и противостояла практически регулярная армия «духов». Не какие-то оборванные и малообучен-ные партизаны-моджахеды, как в самом начале войны, а прекрасно подготовленные и вооруженные пакистанскими и прочими зарубежными инструкторами, шикарно оснащенные профи. За каждый точный выстрел по «шурави» они получали деньги, для нас тогда просто немыслимые. Не понаслышке я знаком и с Салангом, и с Кандагаром, и с Гардезом, а в Пандшерском ущелье и вовсе был два раза. Причем, что хочу отметить особо, серьезных потерь наша рота, благодаря очень грамотным офицерам и хорошо обученным солдатам, не понесла.

— Со своими командирами впоследствии встречались?
— Переписываемся. Мой командир взвода сейчас живет в Украине, а ротный — на Балтике, в Калининграде.
— Увы, но один из боев для вас стал последним задолго до увольнения в запас и возвращения домой. Вы хорошо запомнили этот день, что тогда произошло?
— Поздней осенью 1987 года мы находились в Гардезе, принимали участие в знаменитой «Магистрали». Для многих, в том числе и для меня, это была, скорее всего, финальная операция. Весной мы должны были уходить на «дембель», и потихоньку начинали подготовку к встрече неписанного солдатского праздника...
— Под названием «Сто дней до приказа»?
— Именно его, долгожданного. Помню, что перед выездом некоторые мои сослуживцы даже решили специально побриться, чтобы встретить праздник в более-менее приличном виде. В задачу нашей роты входил захват господствующих над «укрепрайоном» высот и обеспечение беспрепятственного продвижения через перевал основных сил. И, в принципе, мы с ней справились, не сумев до конца обезопасить самих себя только от закопанных в землю душманских «подарков» — противопехотных мин. Видимо, понимая, что перевал им не удержать, «духи» успели обильно его заминировать. И во время «броска» к самой высокой точке, через открытое место, к тому же активно простреливаемое пулеметчиком, я на одну из мин и наступил. Взрывом оторвало только небольшую часть левой ноги, примерно до голени. Но пока ребята тащили меня в укрытие, раздался второй взрыв, в результате которого поврежденная нога пострадала вновь — на сей раз уже гораздо выше колена.
— А говорят, что в одну и ту же воронку бомба дважды не попадает...
— Вероятно, мой случай является исключением из правил.
— Дальнейший путь лежал, разумеется, в один из военных госпиталей?
— Вначале был медсанбат в Гарде-зе, куда меня переправили практически обескровленного и едва дышащего. А спасли не только врачи и санитары, но и ребята из местной разведроты, добровольно сдавшие несколько литров крови. Как я узнал позднее из своей «истории болезни», в мои жилы влили кровь сразу пятнадцати незнакомых прежде десантников, ставших, таким образом, моими настоящими «побратимами», братьями не только по оружию, но и по крови.
Вытащив буквально с «того света» и стабилизировав содержание гемоглобина, меня переправили на вертолете в Кабул, где сделали основную операцию по ампутации того, что осталось от ноги. А еще через месяц, в самый канун 1988 года, перевезли в Союз, в ташкентский госпиталь.
— Как мы уже выяснили, сержантских «лычек» вы так и не дождались. А государственных наград?
— За бой на перевале награжден орденом Красной Звезды, а еще раньше — медалью «За отвагу».
— Самой уважаемой в солдатских кругах!
— Помимо их, в свое время получил от Родины Почетный знак ЦК ВЛКСМ «Воинская доблесть», медаль «От благодарного афганского народа» и еще несколько менее значимых наград.

— Выписавшись из госпита-
ля и окунувшись в «водоворот» так называемой перестройки, не утонули?
— К счастью, выплыл. Сил и закалки спортсмена и десантника хватило, хотя ни в родную деревню, ни даже в Курган так и не вернулся.
— Почему?
— Подумав, понял, что, имея фактически всего одну ногу, в деревне, особенно зимой, будет жить не слишком комфортно. И пока лежал в Свердловске, в 354-м окружном военном госпитале, решил получить высшее образование. В том же 88-м поступил на судебно-прокурорский факультет Свердловского юридического института, а через пять лет защитил в нем диплом. На втором курсе вуза женился на девушке по имени Алтын, на третьем мы переехали с ней в новую квартиру. 17 лет назад у нас родилась дочь Бахытгуль (по-казахски — «Цветок счастья»), а еще через четыре года появился на свет ее младший брат Арман («Мечта»).
— А как бывший ветеринар, десантник и дипломированный юрист оказался в спортивном клубе «Родник»? Откуда узнал о существовании «сидячего» волейбола?
— В 99-м я, еще на костылях, приехал на рынок за запчастями для автомашины, торговал которыми, как оказалось, мой будущий одноклубник Дмитрий Гордиенко. Мы разговорились, и он , узнав о том, что я когда-то занимался волейболом, пригласил поближе познакомиться с «сидячей» разновидностью игры и с командой, которой тогда остро требовались новые игроки. А на прощание Дима продиктовал номер телефона, позвонив по которому, я и дал согласие на дебют в составе «Родника».
— Быстро освоились на непривычной площадке?
— Быстро, за что огромное спасибо тренеру и ребятам из команды — Сергею Якунину, Дмитрию Гордиенко и другим. Всего через год я поехал в Омск на чемпионат России, где выиграл первую спортивную медаль. Правда, не совсем заслуженную (улыбается).
— Это еще почему?
— Вообще-то «Родник» занял тогда только четвертое место. Но из-за того, что стоявшая выше команда Москвы была дисквалифицирована, «бронзу» отдали нам, новичкам.
— Но настоящие-то медали ждать себя тоже ведь не заставили?
— Действительно, уже следующий чемпионат страны, 2001 года, мы закончили на первом месте, которое с тех пор никому не отдаем.
— Очень обрадовались первому «золоту»?
— Не то слово! Особенно потому, что несколько опрометчиво рассчитывали на официальное признание наших очевидных заслуг. Наивно считали, что если выиграли чемпионат страны, то вполне заслужили право считаться профессиональным спортивным коллективом и получать за свой нелегкий труд достойную зарплату.
— Ошиблись в расчетах?
— Поторопились. Первые, и очень небольшие деньги, мы стали получать (благодаря Дьякову и руководителю клуба «Родник» Людмиле Семенкиной) только четыре года назад. До 2004 же года тренировались, играли и побеждали в основном из любви к спорту. При том, что долгое время играли фактически без замен, одной шестеркой.

— Где и как собираетесь отмечать священный для всех, кто прошел Афганистан, день 15 февраля?
— По всей видимости, дома, семьей. Наша команда незадолго до этого как раз вернется с тренировочно-оздоровительного сбора в подмосковном санатории «Русь».
— В Екатеринбурге встретили кого-нибудь из бывших сослуживцев?
— К сожалению, именно свердловчан в наш батальон в апреле 86-го почему-то и не призвали. Впрочем, кое-кого из екатеринбургских «афганцев» я тоже хорошо знаю. Как оказалось, одним из тех пятнадцати парней-доноров, 21 год назад спасших мне в Гардезе жизнь, был и нынешний руководитель городского Союза ветеранов Афганистана Эдуард Вербецкий — мой вечный брат по крови. С упомянутой выше поездкой в «Русь» нашей команде помог возглавляемый Василием Стародубцевым и Александром Лапаницыным Российский фонд инвалидов войны в Афганистане. Еще со студенческих времен дружу с председателем Союза ветеранов ВДВ Владимиром Мезенцевым.
— Извините, Танаткан, а у вас никогда не появлялось желание вновь, спустя два десятка лет, побывать в Афганистане, снова увидеть Саланг, Гардез и Пандшер?
— Возникало, и не раз. Надеюсь, что когда-нибудь оно обязательно сбудется.
— Не опасаетесь возможной негативной реакции на приезд «шурави» со стороны потомков тех, с кем вы тогда воевали?
— Не опасаюсь, наша война уже давно закончилась. О чем говорить, если сами афганцы признают, что в 80-е им жилось гораздо лучше и легче, чем сейчас, при американцах. Ведь из Союза в Афганистан ввозили не только автоматы и гранатометы, но и строительные материалы, горючее, продовольствие, медикаменты. Именно советские специалисты помогали налаживать разрушенную войной экономику страны. Благодаря помощи именно СССР, в Афганистане появились первые хорошие дороги и аэродромы. А во-вторых, и это опять же, по словам самих жителей, наша армия сражалась честно, по-мужски, один на один. В отличие опять же от американцев и их союзников по НАТО, предпочитающих воевать, используя в основном массированные бомбардировки всего, что им попадается на глаза.
— Вам, непосредственному очевидцу и участнику афганской войны, понравился нашумевший фильм Федора Бондарчука «9 рота»? Насколько он, на ваш взгляд, правдив и справедлив?
— В достаточной степени. Хотя, разумеется, сценарист и режиссер имели право на некоторые вольности и неточности. Скажем, лично мне показалось, что Бондарчук собрал вместе, соединил события и факты, которые либо происходили, либо могли произойти в разные годы и в разных местах. Не очень, по-моему, правдива и жизненна история с девушкой по прозвищу Белоснежка.
— И последний вопрос, раз уж мы затронули тему искусства - об артистах, которые нередко приезжали в Афганистан с концертами. Вам удалось кого-то из них увидеть?
— Перед нами не раз выступали очень популярные в войсках музыкальные группы «Голубые береты» и «Каскад», для солдат пели Лев Лещенко и Александр Розенбаум. К сожалению, концерт Розенбаума в нашей части я пропустил, был на выезде. Но к его песням, посвященным Афганистану, отношусь очень хорошо, нередко даже сам их исполняю. Благо, на гитаре играл и до, и во время армейской службы.

Юрий ОВОДОВ Фото Татьяны Андреевой и из личного архива Танаткана Букина