Какая разница, сержант, наш возраст на войне...

Десантником Евгений Бунтов стал в общем-то по собственной инициативе. Специально для того, чтобы попасть в ВДВ, не дожидаясь направления из военкомата, отправился на парашютные курсы в ДОСААФ и прошел полную подготовку, совершив три зачетных прыжка. А когда появился риск, что в ВДВ он все же не попадет, устроил дело таким образом, чтобы призваться не из «родного» Верх-Исетского районного военкомата, а из «чужого» - Ленинского. И своего добился.
Нормальная такая удача попасть в разведку. От подобной удачи и в те времена многие косили так, что обходили военкомат за три версты. А Женька напросился сам. Как и положено, отзанимался в учебке, получил две «сопли» на погоны и предписание в Афганистан, на помощь к жаждавшим интернациональной помощи афганцам, уже несколько лет как сотворившим к тому времени свою Саурскую революцию.
Не ищите: нет похожего нигде - кровью плещутся тюльпаны по земле...
Это из его песни «Афганский вальс», написанной во время службы во втором батальоне легендарного 345-го гвардей-
Главный аккорд еще не сыгран
ского отдельного парашютно-десантного полка. Полка, по чьей-то перестроечной глупости расформированного в лихие 90-е, но успевшего к тому моменту выковать себе славу одной из самых боевых частей Воздушно-десантных войск за всю их историю. Здесь он, понятно, служил не поэтом. За полтора года более сорока боевых эпизодов. Обстрелы, многодневные боевые выходы. Однажды старший сержант Евгений Бунтов взял душманского «языка». В другой раз в бою подавил пулеметное гнездо. Свидетельством тому, что за чужими спинами он не отсиживался, стал орден Красной Звезды. Впрочем, не в ордене, понятно, суть. Война словно сдвинула в его сердце какой-то пласт. А может быть, наоборот, настроила на какую-то доселе неведомую волну. Именно здесь, в афганских горах, он понял, что не может не сочинять стихов, не может не петь.
Вообще-то стихи Евгений начал писать еще в 14 лет. Посвящая
лучшие из них однокласснице, сидевшей впереди и ставшей его поэтической музой. Необычным он был школьником. Представьте самую типичную Первоуральскую школу и пацана-ученика, у которого по рисованию одни пятерки, а по всем остальным предметам — тройка на тройке сидит и тройкой погоняет. Откуда у Женьки эта тяга к прекрасному, никто из знакомых объяснить не мог. Может быть, от мамы, учительницы русского языка. Только ведь и ей было не до того, чтобы учить сына основам стихосложения, поскольку приходилось работать в две смены, чтобы дать двум сыновьям все, что было необходимо.
Писать он начал в школе, но по-настоящему его «прорвало» в Афганистане, хотя, казалось бы, на войне нет места проявлениям чувств и поиску точной рифмы. Войне нужны солдаты, а не поэты. Как гласит древняя латинская поговорка, когда гремят орудия, музы молчат.
Муза в Бунтове молчать не хотела. В редкие свободные минуты он творил. Творил искренне, как может творить солдат, который не знает, доживет ли он до завтрашнего рассвета.
Вообще в Афгане гитару взяли в руки многие. За дефицитом настоящих, играли даже на струнах, сделанных из минных растяжек. И ничего удивительного в этой массовой тяге к песне, разумеется, нет. Душа ведь до последнего сопротивляется грязи и боли, таких же неизбежных спутниц войны, как героизм и самопожертвование. А песня, спетая таким же запыленным и измученным «боевыми» солдатом, как ты, наверное, и есть та самая защита души. Поэт в Афгане больше, чем поэт...
Капля теплая вдруг по щеке бежит.
Вот и плачу. Значит, помню. Значит, - жив...
Бунтову повезло. С войны он вернулся живым и с огромным желанием жить. Может быть, творческое начало и хранило его в горниле афганских боев, как знать. Странное дело, с момента, когда десантный тельник заменил для него «цивильную» рубашку, прошло-то всего два года, но Евгений обнаружил, что в свои двадцать, как минимум вдвое старше своих одноклассников, об Афгане знавших только по телерепортажам Михаила Лещинского. Не зря, выходит,
год войны засчитывают солдату за три.
Очень хотелось рассказать об Афганистане людям, передать им свои знания и опыт, но кому он был нужен в мирной жизни — его опыт. Разве что мальчишкам. Бунтов работает руководителем детского клуба «Десантник», ездит на песенные фестивали Ассоциации воинов-интернационалистов, учится в Педагогическом институте.
А еще отправляется в Группу советских войск в Германии, чтобы концертами заработать на шприцы и медикаменты для своих товарищей-«афганцев». Он неисправимый романтик, когда вокруг многие стремятся как можно быстрее найти работу по-денежнее и потеплее, он продолжает жить по законам десантного братства, которые предписывают разделить с товарищем последний кусок хлеба.
Исходя из этих же принципов, с группой свердловчан отправляется в 1989-м встречать выводимые из Афганистана советские войска.
Но, главное, недавний воин-интернационалист пишет стихи и сочиняет песни, окончательно осознав, что это и есть его призвание. Так выходят к широкому читателю первые книги — «Назови меня боль», «Время воронов» и «Отражение», изданные при поддержке Свердловского областного отделения Российского Союза ветеранов Афганистана. Книги получают хорошие отзывы не только у «афганской» аудитории, но и у профессиональных литераторов, без колебаний принявших молодого поэта в престижнейшую по тем временам организацию — Союз писателей.
Появились песенные сборники «Афганский ветер», в которых Евгений выступил уже не только как автор-исполнитель, но и как продюсер. А потом (количество, как известно, всегда переходит в качество) родилась идея создания Культурного Центра «Солдаты России», объединившего поэтов, бардов, художников из числа ветеранов боевых действий. С тех пор Центр действует уже много лет, осуществив благодаря Бунтову и его единомышленникам, десятки интереснейших проектов, среди которых серии песенных сборников армейского фольклора «Афганский ветер», «Афганский блокнот», «Зеленая фуражка», «Чечня в огне», «Солдаты ВДВ», «Где-то там», «Войны неоконченный круг», «Песни с передовой», «56 ДШБ», «Песни о великой войне» и многие, многие другие. За песнями солдат и офи-
церов трагической чеченской войны Бунтов лично выезжал в расположение воюющей армии, чтобы по крупицам, по нотке записать новые фронтовые мелодии, рождавшиеся в ротных палатках. Он пел для десантников и мотострелков на импровизированных концертных площадках, практически на передовой, пел без всяких сцен, считая для себя очень важным помочь солдатам и офицерам своим творчеством.
Впечатления от той поездки выплеснулись в собственный альбом «Русский дождик» - редкий по искренности и теплу, идущему от каждого аккорда.
Бой не стих, он теперь даже ближе сквозь разящие память года.
Удивительно, Бунтов - абсолютно некоммерческий человек. В том смысле, что он так и не научился делать деньги. Работать умел всегда и не делит неделю на рабочие и выходные дни. А «плющить деньгу» - нет, это у него не получается, хотя трудится на весьма востребованном направлении, продюсируя песни, пользующиеся большой популярностью.
Как-то после одного из благотворительных выступлений, коих в его жизни на порядок больше, чем концертов, хотя бы немного оплаченных, к Евгению подошел режиссер Свердловской киностудии Георгий Кузнецов, который решил взять одну из песен барда в свой фильм «Груз - 300». В этом же фильме Бунтов сыграл роль сержанта Чебакова. Образ остался и позже повторится в книге «Блокнот сержанта Чебакова». Смешной и немного грустной, как все талантливое.
Евгений организовывал собственные выставки (Бунтов-ху-дожник — еще одна, явно недосказанная повесть его жизни), выпустил три пронзительных компакт-диска - «Время воронов», «Колоколъ» и «Русский дождик», а накопил задумок еще на тридцать три или больше
— он не считал. Лауреат национальной премии имени М.Ломоносова (в области литературы, образования и искусства) и литературной премии «Урал промышленный
— Урал полярный», он тратит все более или менее свободные деньги на свое новое творческое увлечение — исторические русские музыкальные инструменты.
Впрочем, наверное, это больше чем увлечение. Это в определенном смысле творческое восхождение к истокам. К глубинным творческим истокам своего народа. Это попытка нащупать свою главную струну, ту, ради которой ты и появился на свет. Эту черту таланта Бунтова давно уже подметили и профессионалы, в числе которых ректор Екатеринбургской консерватории. Между прочим, «талант» работает исключительно на слух и память, поскольку нотной грамоты не знает — факт сам по себе поразительный. Музыка льется из его души.
Часть древнерусских воинских музыкальных инструментов Евгений сделал сам. С гуслями ему помог знаменитый питерский мастер Александр Теплов. Редчайший инструмент — колесную лиру — изготовил уралец Эдуард Соколов. Теперь у известнейшего в Екатеринбурге автора-исполнителя большая коллекция инструментов. Не выставочная коллекция, а рабочая. Недавно Евгений сотоварищи ездили по пограничным заставам, отрядам, госпиталям, что на российском Кавказе: Осетия, Ингушетия, Чечня. Сколько концертов, используя уникальные инструменты, дал Евгений солдатам и офицерам, — не перечесть. Он и не считает. Что отдано — остается тебе навсегда.
То, что концерты эти, в основном, благотворительные, Бунтова не напрягает никак. Проблема в другом: с каждым годом неумолимо ускоряется время, и все меньше промежутков на то, чтобы реали-зовывать самого себя, проявлять свое творческое «я», записываться и издаваться.
Хотя, в одном он уже реализовался точно. Старший сын по собственному желанию пошел служить в десант.

В.Амиров