Из книги Владислава Майорова и Ирины Майоровой «Обещаю вернуться живым...»

На земле Афганистана множество селений. Их названия не запомнить. Они остались только в солдатской памяти да на старых командирских картах. Но есть в провинции Заболь кишлак, имя которого не забудется. Оно омыто материнскими слезами. Оно - символ мужества и жертвенности. Кишлак Дури вошел в историю афганской войны одной из самых печальных страниц. Здесь 31 октября 1987 года в неравном бою погибли 12 бойцов советского спецназа. Здесь, в предрассветный час, истекающий кровью младший сержант Юрий Исламов, прикрывая отход боевых товарищей, подорвал себя и окруживших его душманов последней гранатой. Посмертно ему присвоено звание Героя Советского Союза.

БОЙ на караванной тропе у кишлака Дури был действительно неравным. 200 моджахедам с 5 минометами, 3 зенитными установками, 6 крупнокалиберными пулеметами, несколькими безоткатными орудиями и гранатометами противостояли всего 16 спецназовцев с автоматами, 4 пулеметами и одной снайперской винтовкой. На стороне душманов оказался не только численный перевес, но и тактическое преимущество, внезапность огневого удара. К тому же, всего в 10 километрах от места боестолкно-вения, располагался укрепрай-он муллы Мадада, под ружьем которого в провинции Заболь и ее окрестностях находились около 2,5 тысяч боевиков.

Но схватка стала неравной и для моджахеддинов тоже. У наших солдат и офицеров было преимущество, которое не измеришь количеством вооружений и бойцов. Боевой дух -главное оружие спецназа. Врагов не считают - их бьют.

Коротко восстановим хронологию боя. 26 октября 1987 года группа старшего лейтенанта Олега Онищука из отдельного отряда специального назначения ГРУ, дислоцировавшегося в Шахджое, выдвинулась в район предполагаемого движения каравана с оружием. После 3-дневного безрезультативного поиска старший лейтенант О. Онищук запросил у командира батальона подполковника Александра Нечи-тайло разрешение остаться еще на одни сутки. Оно было получено.

30 октября, между 20.00 и 21.30, спецназовцы «забили» трехосный грузовой «мерседес», набитый оружием. В 22.30 вертолеты огневой поддержки Ми-24 нанесли удар по кишлаку Дури, откуда «духи» подвергли обстрелу группу спецназа. Около 1.00 31 октября солдаты пошли к «мерседесу», забрав небольшую часть трофеев. В 5.30 группа досмотра в составе 7 человек во главе со старшим лейтенантом О. Онищуком выдвинулась к уничтоженному каравану. Для ее прикрытия на трехглавой сопке заняли свои места пулеметные расчеты Марата Мурадяна и Яшара Мура-дова. На ночной позиции спецназовцев осталась вторая часть группы прикрытия из 5 человек, возглавляемая младшим лейтенантом Константином Гореловым. В 5.45, на подходе спецназовцев к «мерседесу», душманы открыли по ним шквальный огонь.

Разгорелся ожесточенный бой. Отходя к сопке, старший лейтенант Онищук оставил для прикрытия группы досмотра младшего сержанта Исламова и рядового Хроленко...
О том, что произошло дальше, в письме родителям Юрия Исламова в 1990 году написал Герой Советского Союза майор Ярослав Горошко: «Тогда, 31 октября 1987 года под Дури, я первым увидел Вашего Юрку и вместе со своими разведчиками на руках выносил его тело к вертолету. Юра погиб у основания высотки, отдельно от ядра разведгруппы. Олег Они-щук оставил его с Хроленко внизу прикрывать подступ к подбитому вертолету. Они отстреливались до конца, но их накрыли прямым выстрелом из гранатомета. Хроленко был убит, а Юра ранен, но продолжал стрелять. Потом его ранило второй раз, очередью из автомата. Когда он упал, «духи» подумали, что он мертв, и подошли к нему. И тогда Юра рванул «лимонкой» и себя и их. Возле него было много крови, валялись две чалмы, тюбетейка и оторванная нога басмача.

Накануне выхода под Дури Юрий зашел ко мне и попросил жидкостной компас. До этого под Дури ходил только я с засадой удачно. Поэтому я подробно рассказал ему, где расположены посты «духов» и на что следует обращать внимание, если идти в головном дозоре (а Юра почти всегда командовал головным). Он был в хорошем настроении и сказал, что переживает только за Онищука, поскольку тот перенес гепатит и будет мучиться, а идти нужно около 30 километров. «Вы только не переживайте, товарищ капитан, - мы сработаем, все будет нормально», - эти слова он сказал на прощанье.

Эх, если б Нечитайло послушался меня и не допустил столько ошибок, все было бы нормально. Он запретил мне вылетать ночью после того, как группа дала результат. Я предложил десантировать меня с группой в 5 километрах северо-западнее. В 2.30 - 3.00 ночи я уже был бы вместе с ними. И мы - 36 человек (у Олега 16 и у меня
- 20) - при 7 пулеметах и 2 гранатометах могли бы отбиться и продержаться до подхода бро-негруппы. А он назначил вылет на 6.00, бронегруппу кто-то вернул, хотя она вышла сразу и к 6.00 31 октября могла быть на месте боя.

Единственное, что мы смогли потом сделать, - уничтожить многих этих озверевших от крови сволочей. Но это уже не могло вернуть жизнь Юре, Олегу и остальным нашим девяти товарищам. Караван дорого обошелся нашему батальону, хотя «духи» потеряли до 150 человек убитыми и ранеными, а также полевых командиров Сулейма-на Насира, Хамидуллу. Командующему фронтом ДИРА Ма-даду оторвало голову разрывом ракеты. Мы потеряли 12 человек: 11 из группы Олега, и один убитый (Акимов) был у меня в группе. Слишком дорогой ценой.»