Ветеран ВДВ Евгений ТЕТЕРИН - человек увлеченный. Среди его пристрастий - холодное оружие, армейские знаки различия и, конечно же, путешествия. Евгений Павлович много работает и работа его обычно связана с поездками. Да и на отдых он предпочитает выбраться всей семьей не в обычные Турцию и Египет, а куда подальше, да поинтереснее, чтобы получить новые впечатления, обогатить знания, познакомиться с новыми людьми. Карта, висящая в кабинете, буквально переливается блестящими разноцветными головками игл, отмечающими его маршруты. Но есть среди этих маршрутов такие, когда сжимается сердце от воспоминаний, в горле застревает ком, а в ушах вновь звучит свист пуль и команды командиров. Из таких поездок Евгений привозит фильмы - для себя, для друзей, для сына...
Евгений Павлович Тетерин с 1986 по 1988 год проходил военную службу в составе одной из самых воюющих частей ограниченного контингента советских войск в Афганистане - 345 отдельного парашютно-десантного полка, в разведывательной роте. Участвовал в десятках боевых операций, в ходе которых получил два ранения и контузию. За мужество, проявленное при выполнении поставленных командованием задач, награжден орденом Красной звезды и медалью «За отвагу».
В настоящее время - генеральный директор ООО «Фактор», помощник депутата Государственной думы IV-V созыва В.А. Востротина, заместитель председателя Екатеринбургской городской организации Общероссийской общественной организации инвалидов войны в Афганистане. Полный кавалер Ветеранского Креста I, II, III степени и Почетного Ветеранского Креста. За выдающиеся заслуги перед Отечеством, способствующие экономическому и социальному процветанию России, ее боевому величию и славе удостоен по представлению Оргкомитета Международного Форума ордена «Звезда Отечества».
За многолетнюю активную общественную деятельность по социальной поддержке ветеранов и патриотическому воспитанию молодежи награжден благодарностью от Президента Российской Федерации.
- ЖЕНЯ, как родилась идея первого фильма «Марш-бросок на войну»?
- В 2009 году ко мне обратился специальный корреспондент Первого канала Антон Степаненко и предложил сделать фильм-воспоминание к 20-летию вывода ограниченного контингента советских войск из Афганистана. Идея вернуться в Афган, снова побывать в местах, с которыми столько связано, целиком захватила меня. Я срочно обратился к своему командиру Герою Советского Союза генерал-полковнику Валерию Александровичу Востротину с просьбой помочь с оформлением виз. Он помог и мы, а кроме нас с Антоном, поехали Леонид Васильевич Хабаров и Виктор Владимирович Бабен-ко, из Москвы вылетели в Афганистан. Прилетели в Кабул (самолет летает раз в неделю, поэтому пробыли там мы всего семь дней), оттуда добрались до Чарика-ра, потом отправились на южный и северный Саланг. В ходе переговоров с комендантом Саланга выяснилось, что когда талибы захватили и взорвали эту жизненно важную для Афганистана дорогу, Валерий Александрович Востротин, бывший тогда одним из заместителей министра по чрезвычайным ситуациям России С. Шойгу, восстанавливал Саланг. По плану на проведение всех работ был отведен год. Разборка завалов, разминирование, восстановление дорожного полотна, ограждений, тоннелей проходила на большой высоте, при очень неблагоприятных погодных условиях. Но МЧСовцы, под руководством Востротина и при поддержке Ахмад-шаха, справились с поставленной задачей за восемь месяцев. И справились, как говорится, на совесть. Почему я вдруг заговорил о Саланге? Да потому, что когда 40-я армия покидала Афганистан, командующий армией Борис Громов заявил, что все памятники, которые были установлены нашим погибшим ребятам на территории Афганистана, будут аккуратно демонтированы и перевезены или на родину героев или в войсковые части, где они служили. Но по какой-то причине один памятник остался в Афганистане. Прямо на перевале, на самой вершине, в 6-7 метрах от дороги. И его не взорвали, не разрушили, не осквернили. Местные афганцы сами рассказали нам почему.
В 2005 году ехал по дороге наш паца-нешка-водитель Серега Малыгин. А впереди у афганского автобуса отказали тормоза, колеса попали на гололед и афганский водитель не мог затормозить. Несколько секунд, и автобус сползет к краю и рухнет в пропасть. А людей там, что сельдей в бочке, человек 40-50. Вариантов было три: первый - столкнуться лоб в лоб, а там как наш бог или ихний аллах решит. Второй - просто выдавить автобус с дороги и уцелеть самому. Но наш солдатик решил в последний момент резко вывернуть руль и спасти людей ценой своей жизни. Он на полном ходу врезался в скалу, погиб, но его машина не дала автобусу сползти в пропасть. Понятное дело, что пошла молва о том, как шурави погиб, но спас большое количество афганцев. Сослуживцы на месте гибели парня поставили гранитный камень высотой под два метра с надписью. И он стоит там до сих пор.
Мне пришлось поломать весь официальный протокол нашей встречи. Говорю местному генералу - коменданту Саланга, что хочу посмотреть памятник. А он мне: «Потом, потом. Сначала пообедаем» и все такое. А время не резиновое, нам уже спускаться скоро. Говорю: «Дайте лопату и сидите обедайте. Пойду сам, откопаю (снега было очень много, мы там были в феврале), посмотрю». В итоге пришлось всем сдаться и мы вместо обеда отправились к памятнику. Комендант отдал необходимые команды, откуда-то пригнали здоровенный грейдер с ковшом, перекрыли движение, лишь периодически пропуская машины, начали убирать снег и сбрасывать его в пропасть. Местный дуканщик показал приблизительное место, рассказал, что ухаживают за памятником, моют и облагораживают, но я очень боялся, что мощный ковш может разрушить камень. Четыре метра в глубину раскопали, дальше перешли на лопаты. В итоге вырыли проход метров пять в ширину, метров шесть-семь в длину, а глубина была примерно метра три. Я представил, что было бы, если бы мне все-таки выдали лопату и пришлось бы копать одному! Как раз бы вся неделя командировки и ушла бы. Но, слава Богу, в итоге откопали, посмотрели, поставили свечку.
После поехали в Панджшер, посетили могилу Ахмад-шаха. Потом пошли на Руху, но до нее не дошли - навстречу попалась машина и люди сказали, что впереди была осыпь и дороги нет. Поэтому мы вернулись в Кабул, встретились с нашим послом, посетили очень много интересных и памятных мест. Интересно было узнать, что на сегодняшний день афганская армия имеет на вооружении только стрелковое и минометное вооружение. Вся авиационная техника, бронетехника, реактивные установки, что советские войска оставили, уходя, регулярным частям афганской армии, была у афганцев впоследствии благополучно изъята. Много бронетехники они частично вывезли в Панджшер, поставили на открытую площадку и по периметру заминировали. Причем открыли все люки, чтобы техника быстрее пришла в негодность. Чтобы в люки попадал снег и дождь, чтобы выходила из строя проводка, чтобы все это сжигало солнце. Афганцы, понятное дело, этим недовольны, но, думаю, что если послать туда наших специалистов, то треть, а, может и половину, техники они
снова вернут к жизни. Кстати, мы там даже видели английскую пушку тысяча восемьсот какого-то лохматого года, у которой все механизмы исправно работают, только затвора нет.
Позже мы посетили еще одно кладбище вооружений, но уже за Кабулом. Представьте: стоят «Уралы», «Газ-66», «Роверы», «Волги», разнообразная медицинская техника, многие машины даже с номерами, двери открыты, багажники открыты, под капотами - аккумуляторы и ничего не растащено! Думаю, вот афганцы молодцы! А оказалось, что вокруг все заминировано. Территория большая, а по периметру всего четыре вышки. Пока охранник с одной добежал до нас, мы уже далековато забрести успели. Но десантники и здесь выход нашли. Я, как бывший сапер, впереди пошел, за мной гуськом все остальные. Выбрались! Только отдышались, как телеоператор предлагает «А давайте вы опять туда зайдете, а я буду снимать, как вы выходите?». Слава Богу, решили обойтись без «редких» кадров...
Много ездили по ставшей для нас почти родной стране. Смотрели, вспоминали командиров, товарищей, обменивались впечатлениями.
- А потом ты сделал фильм, посвященный 80-летию ВДВ?
Да, в 2010 году вышел фильм, посвященный 80-летию Воздушно-десантных войск. Называется он «Судьба и Родина едины». Празднование Дня ВДВ продолжалось два дня, делегации десантников встречались и с губернатором Свердловской области, и с главой Екатеринбурга.
В киноконцертном театре «Космос» был грандиозный концерт, в зале, который вмещает 4 200 человек, по самым скромным подсчетам, присутствовало более 5 000 зрителей. Приехали Герои Советского Союза Востротин, Аушев - известные люди, которые в представлениях не нуждаются. А на следующий день было праздничное шествие и праздник продолжился на аэродроме в Логиново, куда приехало более 13 000 человек. Радует, что многие, и тогда, и сейчас приезжают на праздники целыми семьями, с детьми. Мой сын, например, впервые отмечал со мной день ВДВ на «Черном тюльпане» в девятимесячном возрасте. А в 2010 году появился уже шестимесячный «десантник». Это ничего, что в коляске, главное - в тельняшке.
- И вновь про Афганистан. Расскажи, пожалуйста, о фильме «Дорогами памяти», который вышел в прошлом году.
- Очень много было попыток поехать в Афганистан и установить плиту или памятный знак. У меня есть друг-однополчанин из Новокузнецка, заслуженный учитель России Андрей Кузнецов, он ездит в Афганистан ежегодно по три-пять раз, возит экскурсии ветеранов, которым интересно еще раз посмотреть памятные места, матерей погибших солдат в те районы, где погибли их сыновья. Андрей ведет очень большую работу по оказанию помощи ветеранам Афганистана, патриотическому воспитанию молодежи. Вот он пытался раз 8-10 попасть на знаменитую высоту 3234, где совершили свой подвиг десантники 9 роты, и установить там памятную плиту, но - безрезультатно. А у меня друзья на сегодняшний день работают в Ираке, сопровождают грузы. Среди их партнеров есть и афганские талибы. Вот через них мы и решили действовать. Наш общий друг Антон Степаненко вышел на лидеров талибанско-го движения, а их там четверо, и с двумя из них устроил в Афганистане встречу. Они долго не хотели даже слышать о нашей просьбе, потому что у них в те годы в боях с десантниками тоже полягло немало родственников. Но мы убедили талибов дать нам разрешение. Сделали им официальное письмо из Комитета по делам воинов-интернационалистов при Совете глав правительств государств-участников СНГ. Кстати, из Комитета звонили, предупреждали, что шансов вернуться из этой поездки процентов пятнадцать. Во-первых, вся эта местность тщательно заминирована. Во-вторых, договор с талибами, отличающимися, скажем дипломатично, переменчивым настроением, стоит немного. В-третьих, территория неподконтрольна никому, даже американцам, которые, в свою очередь, регулярно делают там облеты и обстреливают местность с воздуха. А уж если мы решим передвигаться пусть даже небольшой автомобильной колонной, то без внимания американцев это явно не останется. В итоге мне было отказано, я звонил Востротину, который, кстати, тоже меня вначале отчитал, мол, как вас потом, случись что оттуда доставать? Никто не хотел помогать, впереди была глухая стена, и я решил, что тогда сделаю все сам. Вышел на командира 9 роты, через него обратился к 12 человекам, кто мог бы поехать со мной. Но, все отказались. У кого-то работа, у кого-то здоровье, у кого-то тяжело с финансами. А кто-то прямо сказал: «Боюсь». В итоге со мной поехали два человека, принимавшие участие в тех памятных событиях: Андрей Кузнецов и Николай Семеняка. Также были ветераны других подразделений ВДВ, в частности, два парня с 56-й бригады, тележурналисты Первого канала.
Это опять был февраль, очередная дата вывода ограниченного контингента советских войск из Афганистана. Талибы дали нам охрану - 25 человек, и мы начали подниматься на высоту. А снега было, как говорится, вагон и маленькая тележка. В итоге до самой высоты мы не дошли. Но, кстати, вряд ли бы смогли это сделать при всем желании - талибы идти отказались, там, говорят, все заминировано и не по одному разу. У нас корова из кишлака уйдет, так и за ней никто сюда не полезет. Суть оказалась проста: когда мы там стояли - мы от духов минировались, а духи от нас минировались. Потом пришли талибы, минировались от регулярной армии Афганистана, а те, в свою очередь, от талибов. Потом американцы с вертушек всю эту кашу поверх забросали противопехотными «лепестками» и бросили. Карт минных полей, естественно, ни у кого нет. Посовещались и решили: раз там все минировано, кто нашу памятную плиту увидит? Лучше уж установить ее внизу, напротив блокпоста. Ветер сдувал с трассы, мороз был ужасный, но мы плиту установили, прикрутили к скале. Стоит она до сих пор. Мы специально встречались со старейшинами и муллами, дарили им подарки. Ведь там как - если мулла скажет, что приезжали шурави, установили плиту в память о погибших однополчанах и ее трогать нельзя, то можно не сомневаться - никто не тронет.
В этом году я тех мужиков, которые нас сопровождали, пригласил в Москву. Они прилетели, пять человек, 11 февраля на встречу 345 полка. Так они привозили фотографии, что плита наша стоит на месте, даже кто-то цветы положил. Я считаю, большое дело сделали.
