"НАС ХРАНИЛО ПРОВИДЕНИЕ"

В АФГАНИСТАНЕ ОФИЦЕР АЛЕКСАНДР ШАГАРОВ, ВОЗГЛАВЛЯЯ КОЛОННЫ С ГСМ, НЕ ПОТЕРЯЛ НИ ОДНОГО БОЙЦА

Утречком 13 февраля 1989 I да, после ночлега в Тургунди, наша колонна, украшенная знаменами, двинулась на север - домой. Ощущение от пересечения границы? Радость! Что вышел живой, что все позади... За рулем I бензовоза, в котором я ехал, был
солдат-туркмен. Местные жители дали ему лепешку. Он разломил ее по-братски. Едем, жуем, смеемся, - вспоминает полковник запаса Александр Шагаров, служивший начальником службы горючего 101-го мотострелкового полка, который дислоцировался под Гератом. Этот полк, как и вся 5-я гвардейская мотострелковая дивизия, обеспечивал вывод войск по западному направлению, на Кушку.

В конце 1986 года правящая Народно-демократическая партия Афганистана (НДПА) официально провозгласила курс на национальное примирение и прекращение братоубийственной войны. В этой обстановке советские войска пытались прекратить активные боевые действия, а заниматься только службой прикрытия, охраной коммуникаций, проведением спецпропагандистских мероприятий. На практике частям 40-й армии по просьбе афганского руководства приходилось участвовать в операциях против непримиримой оппозиции. Так продолжалось до тех пор, пока 14 апреля 1988 года при посредничестве ООН Женевские переговоры не завершились подписанием соглашения между Афганистаном и Пакистаном. Гарантом их выполнения стали СССР и США. В соответствии с договоренностями СССР
взял обязательство вывести свои войска из Афганистана в девятимесячный срок, начиная с 15 мая 1988 года.

Такова была политическая обстановка того времени. Но на служебных обязанностях старшего лейтенанта Шагарова все это не очень-то и отразилось. Ведь даже в условиях минно-позиционной войны боевую технику, электростанции надо было ежедневно обеспечивать бензином и соляркой, личный состав кормить, одевать, доставлять различное военное имущество, боеприпасы.

Как известно, от Тургунди до Шинданда (там находился аэродром) были проложены две нитки трубопровода, по которым качали керосин и дизтопливо. Кроме того, были сформированы специальные колонны, которые возили «горючку». Тем не менее воинские части, стоявшие недалеко от нашей границы, должны были самостоятельно восполнять повседневные потребности в материально-техническом обеспечении.

Вот почему через день, а то и каждый день формировалась колонна из бензовозов, топливозаправщиков, бортовой техники, водовозки, полевой кухни, автотягача, технического замыкания. Всего сотня, а то и больше сотни единиц автотехники. Бывало, что к автоколонне примыкала техника стоявшего по соседству 12-го полка. Командир части издавал приказ, в котором оговаривалось все: порядок построения, местоположение сопровождающих колонну бронетранспортеров, сигналы оповещения, действия в случае подрыва, обстрела.
В путь выезжали рано утром, после того, как по маршруту проследуют полковые саперы, дававшие окончательное добро на выезд из пункта дислокации.

Как правило, к обеду приезжали на перевалочную базу в Тургун-ди. Если удавалось быстро оформить документы и загрузиться, то
сразу же отправлялись в обратный путь, чтобы к вечерней поверке успеть в часть. Но чаще загрузка затягивалась, и приходилось ночевать «в отстойнике», выставив боевое охранение из тех же водителей, кому утром снова за руль А наутро - вновь трястись по «стиральной доске» - разбитой временем и колесами единственной бетонке.

О своих подчиненных Александр Викторович вспоминает с особой теплотой: «В часть возвращались часов в девять-десять вечера. И надо было сразу же разгрузиться, слить топливо, обслужить технику, заправить баки, чтобы рано утром (подъем в три-четыре часа) быть готовым к новому выезду. А бывало, притащим машину с поломкой, и за ночь ремонтники с водителем возвращают ее в строй. При этом 130-километровый маршрут был не только сложным (надо было преодолеть горный перевал), но и опасным, поскольку случались обстрелы, подрывы. А еще изматывала жара и взбитая сотнями пар колес пыль. И мои ребята все это выдерживали».

В критических ситуациях, во время нападения на колонну, БТРы сопровождения занимали боевые позиции и вели интенсивный огонь по «духам», а задача остальных водителей - педаль газа жать до отказа, чтобы быстрее преодолеть зону обстрела. Если заглох или горел впереди идущий бензовоз, загородив собой дорогу, то его сталкивали на обочину, чтобы остальные могли проскочить.

Что и говорить, бензовозы, топливозаправщики уязвимы для мин, фугасов, обстрела. Поэтому практиковалась масса самодельных ухищрений, чтобы уменьшить вероятность попадания зажигательных пуль, вероятность возгорания. К примеру, боковины топливозаправщиков, где обычно возят рукава, заполняли мешками или ящиками из-под патронов с песком. Верх цистерны, где у бензовоза горловина, тоже загораживали ящиками с песком.

Большинство курьезов было связано с проездом через Герат. Двигались по главной улице, как правило, на пониженных передачах: следовало уважать других, в том числе четвероногих вьючных участников дорожного движения. При этом любопытные «бачата» могли запросто свернуть, ухватить, стащить любое навесное оборудование. У топливозаправщика внизу есть сливная горловина. Так вот, был случай, когда на ходу открутили вентиль и «горюч-ка» потекла на дорогу. Со всех сторон к машине бросились местные жители с баночками, бутылками. Чтобы такого не повторялось впредь, вентиля заранее снимали и на горловины ставили заглушки.

В другой раз колонна медленно ехала по прямой улице. Жара, как в сауне. Боковые стекла опущены, солдаты с голым торсом. Вдруг на ступеньку одной из машин заскакивает пацаненок, хватает хэбэшку водителя - и бежать. Солдат, не долго думая, - за ним. Ведь в форменной куртке военный билет, права. Догнал сорванца, выхватил куртку и бегом в кабину. Машина тем временем как ехала в колонне, так и продолжала ехать.

Другое дело - движение по перевалу. С одной стороны крутая скала, с другой - обрыв и рельеф -подъемы да спуски. И жара такая, что охлаждающая жидкость закипала. Техника не выдерживала. На одном из МАЗов отказали тормоза. Дорога под уклон, скорость нарастает. Под колесо попал камень и машина - на бок в сторону пропасти. Тот МАЗ, надо сказать, был, что называется, видавший виды. Дверь кабины давно не закрывалась на защелку, и водитель приспособил для этого крючок из проволоки, как на калитке в деревенском заборе. Во время «кувырка» крючок отскочил, дверь распахнулась, и водитель, за ним автомат солдата оказались на земле, на краю обрыва, а машина, продолжив кувыркаться, улетела в пропасть.

- Даже фамилию того солдата запомнил - Рыбников, как у знаменитого советского актера, - рассказывает Александр Викторович.
Как о невероятном везении вспоминает офицер о том, что за все время этих нескончаемых поездок в его колонне не было людских потерь. «Технику теряли, а людей, за что я благодарен судьбе, удалось сберечь. Хоть в этом и нет моей заслуги, ведь у солдат были свои командиры: ротный и взводные командиры из роты материального обеспечения. И даже за несколько недель до выхода, когда малой колонной из трех бензовозов без всякого сопровождения по два раза за день мотались между Тургунди и перевалом, хранило нас провидение», - вспоминает Александр Шагаров.

Последние месяцы были особенно напряженными. Вывод был спланирован так, что в числе первых отправили в Союз батальоны материального обеспечения, рем-баты. Но ОБМО - это, кроме всего прочего, техника подвоза. А ее-то как раз и убрали, в то время как боевая техника, которую надо ежедневно заправлять, осталась. И весь сумасшедший объем подвоза лег на плечи полковых подразделений.

Тактика малой колонны была выбрана не случайно. Во-первых, это позволяло значительно повысить скорость. Во-вторых, на базе в Тургунди выстраивались огромные очереди на получение топлива, и большой колонной пришлось бы становиться в хвост этой очереди. А так, по предварительной договоренности с местным начальником склада, три машины 101-го мотострелкового полка запускали через «запасные ворота», быстро заполняли, и можно было без задержки отправляться в обратный путь. На перевале стояло два полковых топливозаправщика - передвижная АЗС, куда переливали «горючку». А они уже заправляли технику на блокпостах, где стояли танки, бронетранспортеры полка и приданных ему подразделений, обеспечивавших безопасный вывод войск.

Ко всем прочим трудностям того периода сама природа чинила препятствия. Снегопады в горах были невообразимыми. Технику на перевале буквально заметало. Военторговский КамАЗ с десятитонным контейнером замело так, что даже крыши не было видно, что уж говорить о машинах «ростом» пониже. Инженерные БАТы, танки с навесным оборудованием не всегда справлялись с расчисткой. Техники скопилось, и всю ее надо было заправлять и дозаправлять.

Уходившие войска оставляли местным властям военные городки, технику и запасы горючего. К примеру, в 101-м полку была дизельная электростанция, обеспечивавшая электроэнергией потребности двух полков. За три месяца до вывода были приглашены афганские специалисты, которых обучили работе на оборудовании. Вместе с техникой оставили значительный запас дизельного топлива, который тоже был сделан силами полковых специалистов ГСМ.

Полковой военный городок под Гератом передали местным властям 11 февраля 1989 года. У начальника службы горючего полка старшего лейтенанта А.Шагарова не было даже возможности толком собраться. На считанные минуты забежал в свою комнату, захватил личные вещи. Потом была ночь на так называемой «площадке десятиминутной готовности». И путь по такому до боли знакомому маршруту, правда, в самый последний раз. А утречком 13 февраля 1989 года, после ночлега в Тургунди, колонна, украшенная знаменами, двинулась на север - домой.